Галина Андреева-Сапфиро - Подземелья Аркаима [СИ]
– И это ключ? – Недоумевал я.
– Кольцо – ключ Химеры? – Но времени долго раздумывать, не было. Схватив кольцо, я положил его в карман куртки и побежал к месту входа, размышляя, как же мне отсюда выбраться?
– Наверное, так же, как и вошел! – Резонно решил я, настраивая зрение. И точно, на стене я увидел красное пятно и повторил процедуру, использованную при входе. Потом протянул руку, она прошла сквозь стену, проем вновь появился. Не раздумывая, я шагнул наружу, нащупывая ногой скальный выступ и думая как бы мне не свалиться с трехметровой высоты. Балансируя на узкой площадке, я повернулся боком, осторожно коснулся стены и ощутил ее прохладную поверхность. Проем исчез. Спустившись вниз, я не стал задерживаться в пещере и сразу отправился восвояси. Войдя в темный коридор, включил фонарик и проверил метку на стене.
Стремясь к неведомой цели, явленной мне во сне в виде символа, я шел к ней ведомый интуицией, которая вела меня словно гончую по невидимому следу, словно то, что я должен был найти, притягивало к себе как магнит. Я шел через лабиринт тоннелей в скале как на автопилоте и только один раз зашел в тупик. Но обратная дорога заняла времени в два раза больше, надо было все время сверяться с оставленными метками, да и стала сказываться усталость. Проходя по подземным коридорам, освещаемым лишь светом моего фонаря, в тишине и одиночестве, я не испытывал страха. И это меня удивляло. Я пытался найти объяснение своему спокойствию, и не находил его. Наконец, впереди забрезжил свет. По моим наручным часам прошло три с половиной часа, и сейчас было начало третьего. Но когда я выбрался из ущелья, то с удивлением обнаружил, что солнце клонилось к закату. Выходило, что сейчас было часа четыре, а то и больше. Быстро перекусив, я в темпе зашагал домой. В конце ноября день стал значительно короче, с моим хронометром, похоже, что-то случилось, и, если верить своим глазам, последнюю треть пути мне придется идти в темноте. Обдумывая по дороге назад потерю двух часов времени, я пришел к единственной логичной мысли: в помещении с ячеистыми стенами время шло по-другому. Этой комнаты вообще не существовало в нашем времени, она находилась в хроно-пузыре, в будущем, опережающем наше настоящее на пару часов. Как только мне удалось в нее попасть? Похоже, это кольцо, та еще штучка, оно умеет изменять ход времени! Мне не терпелось добраться до дома и как следует рассмотреть кольцо. В хранилище, сняв защиту, я взглянул на него лишь мельком, спеша покинуть комнату, подстегиваемый ударами метронома.
– Интересно, что бы случилось, если бы я не уложился во времени? И смог бы я выйти из хранилища без кольца? Впрочем, вопрос риторический, я уже был бы мертв, – заключил я.
– И что теперь мне делать с кольцом? Хорошо бы посоветоваться с Марком или отцом, – но интуитивно я чувствовал, что я должен молчать, что о кольце никто не должен знать, по крайней мере, пока.
Дома никого не было, я успел помыться, убрать снаряжение и поужинать. И даже пожарить картошки к приходу матери. Эрик пришел поздно. Последнее время мы виделись с ним крайне редко, хотя жили под одной крышей. Я с грустью подумал, что когда он уедет учиться в консерваторию, а я буду жить на тренировочной базе, наши пути совсем разойдутся, мы станем практически чужими людьми. И это будет первой потерей на моем жизненном пути.
– Можно ли привыкнуть к потерям близких тебе людей? – подумал я и сам себе ответил,
– Нельзя! Но с этим придется смириться. Я предчувствовал, что мой путь, это путь одинокого воина, и мне нельзя не к кому привязываться.
Глава 4. Кольцо Химеры
Часть 3. Активация матрицы
Вечером, закрыв дверь комнаты на защелку, я включил настольную лампу, приготовил лупу и вынул из ящика стола, добытое с таким трудом, кольцо. Примерил, оно мне оказалось велико, впрочем, носить я его не собирался. Наоборот, хотел спрятать так, чтобы никто не мог его найти даже случайно. Взяв лупу, я принялся за изучение своей добычи. Под светом лампы белый металл, из которого было сделано кольцо, ослепительно сверкал, ничего подобного я раньше не видел. Это точно было не серебро, металл походил на тщательно полированный алюминий, но на нем не осталось следа, когда я пытался его поцарапать иголкой. Ободок кольца в виде восьмигранника выглядел слишком массивным и походил на гайку. На каждой грани был нанесен выпуклый то ли узор, то ли замысловатый значок. Так как они не повторялись, то я решил, что это не узор, а какие-то символы. На плоском широком утолщенном ободке не было никаких значков, кроме вертикальной риски под восьмигранником. Риска делила грань пополам. В 'гайку' был утоплен круглый выпуклый черный камень, завальцованный в ободок, выступающий над 'гайкой' на пару миллиметров. Камень бликовал ярко-синим цветом, как будто на его поверхность была нанесена тонкая синяя пленка. Самое обычное кольцо, ничего особенного в нем нет, кроме того факта, что оно столь тщательно было спрятано в хранилище под землей и защищено плазменной оболочкой. К тому же само хранилище находилось вне времени, в хроно-пузыре. Я решил убрать его от посторонних глаз и никому о нем не говорить. В последнее время мне во сне стали сниться непонятные символы, которые я не мог расшифровать, но позже происходили события, объясняющие их значение. Так и с этим кольцом, мне приснился ключ оставленный Химерой. И вот, пожалуйста, я нашел в недрах скалы под ней это кольцо. Я надеялся, что разгадка тайны кольца придет ко мне во сне или наяву, нужно только набраться терпения.
Я осмотрел комнату, отыскивая укромное местечко. Затем принес из кладовки молоток и маленький гвоздик, включил музыку. Взяв кольцо, которое я повесил на цепочку, залез под письменный стол и прибил изнутри гвоздь. Повесив на него цепочку с кольцом, я убедился, что его не видно, даже если мать решит вымыть полы под столом, хотя уборкой я занимался сам. Довольный, я лег спать. Завтра воскресенье, рано вставать – мы едем с Марком на занятия альпинизмом. Скоро выпадет снег, и я перейду на лыжи. А пока, каждое воскресенье я как паук ползаю по скалам на пару с Маркелом.
Я смотрел, как в темноте за окном медленно падает снег. Вот и декабрь подходит к концу. Скоро Новый год, каникулы. Восьмого января я впервые участвую в областных соревнованиях в номинации 'Русское боевое искусство'. До этого был участником городских и районных соревнований, где стабильно входил в тройку лучших бойцов в возрастной группе от четырнадцати до семнадцати лет. Но сейчас придется встретиться на ринге с более опытными мастерами, поэтому я волновался. Не хотелось ударить в грязь лицом. С начала учебного года тренер внес изменения в мои тренировки. Теперь он в поединке требовал от меня скорости без утраты контроля ведения боя, а у меня это плохо получалось. Точнее, совсем не получалось. Когда Маркел увеличивал скорость нанесения ударов, я впадал в ступор. Его руки двигались с такой скоростью, что я не мог отследить направление их движения во время атаки. Поэтому терялся и не мог защититься от его стремительных ударов, не говоря уж о нападении. Маркел раз за разом упорно повторял, что я должен ускорить свое личное время, а я только мысленно пожимал плечами, не понимая как это сделать. Теоретические построения тренера выглядели логично, но практически…
Маркел утверждал, что каждое живое существо живет в своей временной капсуле, и человек не исключение. Что у каждого существа своя скорость течения времени. 'Смотри', – говорил он, – 'человек живет в среднем семьдесят пять лет или двадцать семь тысяч триста семьдесят пять суток. За это время он успевает вырасти, выучиться, завести потомство и состариться. А теперь возьмем ночного мотылька, который живет одни сутки. И за эти сутки он проживет полный жизненный цикл! Посчитай, во сколько раз скорость течения его личного времени быстрее твоего. Или другой пример: гигантская черепаха. Продолжительность ее жизни в среднем пятьсот лет. Скорость ее личного времени почти в семь раз медленнее твоего!'.
Он приводил примеры, когда люди в экстремальных ситуациях, чтобы спастись, так ускоряли свое личное время, что мир замирал, словно стоп-кадр. Человек наблюдал, как пуля летит к нему со скоростью улитки и успевал увернуться. Или видел, как на него падает тяжелая металлическая балка, сорвавшаяся с крюка крана при подъеме на кровлю. Но летит она так медленно, что практически зависает в воздухе, и он успевал отойти в сторону. 'А ты должен научиться мгновенно входить в такое состояние во время боя, научился же ты переключать свое зрение на многомерное видение!' – убеждал меня Марк. 'Тогда движения противника замедлятся, как будто он дерется в воде, и ты успеешь оценить обстановку, упредить его удар и нанести свой. Ты умеешь это делать! Включи свои способности!'. Легко сказать – включи! Если бы он еще подсказал, как это сделать! – с тоской думал я.
